Главные квир-фильмы 2023-го — выбор Константина Кропоткина
Девять кинокартин, которые точно стоит посмотреть
В этом году вышло много интересных ЛГБТК-фильмов. Мы попросили кинокритика и нашего друга Константина Кропоткина (его телеграм и инстаграм) подвести киноитоги этого года.
Эта «девятка» — дань условности. Некоторые квир-фильмы из перечисленных ниже, еще в 2022 году заслужили фестивальные аплодисменты, а я посмотрел их уже в европейском прокате или (тоже вынужденно грешен) как пиратские интернет-релизы. А некоторые мне посчастливилось увидеть гораздо раньше большинства, во время кинофестиваля в Берлине. Таким образом, самые главные квир-ленты 2023-го года я отобрал из числа тех, что посмотрел за минувшие 12 месяцев и о которых не поленился подумать. Как неожиданно выяснилось, там — раздолье драм. Но, впрочем, не только они.
«Грустная Джин» — Blue Jean
Днем Джин — учительница физкультуры в средней школе, а вечерами — завсегдатай лесбобаров. Политикой молодая женщина не интересуется, но та все сильней интересуется ею. Великобритания, 1988 год, консерваторы продвигают поправку к местному закону о самоуправлении, — статью 28, запрещающую «пропаганду гомосексуализма».
Без надрыва, без пафоса Джорджия Окли в своем первом полном метре показывает, как политика все ощутимей влияет на жизнь частного человека, не желающего «афишировать» свою гомосексуальность. Поначалу чувствуя себя на своем месте, Джин понемногу утрачивает почву под ногами, — особенно, когда узнает, что гомосексуальна одна из ее учениц. Рози Макивен в своей первой главной роли с бесподобной достоверностью выражает чувства лесбиянки в среде все более и более гомофобной, — привычная закрытость все ощутимей проявляется там как вибрирующая, тяжелая и готовая рухнуть броня.
Кино на редкость точное. Тех, кто жил и (или) продолжает жить в гомофобной среде, Blue Jean может триггерить страшным узнаванием, — настолько аутентично выражено чувство сгущающихся сумерек, медленно опускающейся тьмы разрешенного властями рядового мракобесия.
«Медуза делюкс» — Medusa Deluxe
Формально — детектив. Во время парикмахерского состязания убит гей, один из конкурсантов, а подозреваемых в избытке. Мы, зрители, следуем коридорами и комнатками за бесподобной камерой Робби Райана под пробирающую до мурашек электронику Koreless — атмосфера мистическая и, учитывая диковинные прически манекенщиц, экзотическая.
Medusa Deluxe — пример редкого чутья на ансамблевость: буквально все актеры, среди которых трудно выделить кого-то одного, работают с достоверностью изумительной, приближая вымысел к мокьюментари, псевдодокументалистике.
Само ядро замысла диктует форму: мнимо бесшовный монтаж сцен, выстроенных как бесконечная разматывающаяся нить, — локон, если угодно, — визуальное выражение серпентария единомышленников, а заодно и парафраз-напоминание об античной богине, своей замысловатой прической несущей смерть.
Судя строго, это не столько квир-кино, сколько кино с квир-людьми. Томаса Хардимена, перспективного новичка в полном метре, интересует бытие как контролируемый хаос; путаное устройство социума, которое в конечном итоге сообщает нечто принципиально важное о самой природе человека — его способности жить в присутствии смерти, забываться в потоке жизни; такова, по мысли создателя, суть вещей, — вот стрекочет нечто, что, возможно, сильнее нас, пока ты жив — можешь плясать и содрогаться.
«Пассажи» — Passages
В двух словах: он любил его, который полюбил ее, не отказываясь от него. Чуть длиннее: немецкий режиссер в исполнении сексапильного Франца Роговски не очень счастлив в современном Париже с британским мужем (Бен Уишоу), но ему попадается Агата, целеустремленная француженка, учительница, воплощенная Адель Экзаркопулос, — и чудо, чудо! — мужчина, считавший себя геем, испытывает гетеросексуальные желания.
Вывернув конвенциональный любовный треугольник гомосексуальным образом, Айра Сакс, американский мэтр квир-кино, в свое время долго живший в Париже, не пытается исследовать сложности бисексуальности и связанные с ней стигмы. Это, скорей, едкий портрет человека, который плевать хотел на чувства ближних.
И снова крепкая, уверенная режиссура. И снова камера, умеющая то любоваться людьми, то размазывать их в эффектные экспрессионистские пятна. А еще божественные — мечта умного эксцентрика — костюмы. «Пассажи» — добротно снятое кино умудренного опытом гомосексуального автора. В треугольники он не верит, как не очень-то верит и в серьезность драм эгоистов.
«Прекрати свою ложь» — Arrête avec tes mensonges
Знаменитый романист Стефан Белькур возвращается в места своего детства. В свое время он уехал из родного города с разбитым сердцем, — Тома, парень-ровесник, которого так любил, бросил его без объяснения причин. Он возвращается, — а там сын его первого возлюбленного.
Фильм приблизителен в пересказе «Хватить врать», романа-бестселлера Филиппа Бессона, — режиссер Оливье Пейон умело развинтил на детали сюжет, превратив его в череду отгадок, в выверенном темпе меняющих повествовательное русло: что знает сын, каким был уход отца, почему давным-давно один бросил другого, любовь ли у них была? Так картина реальности складывается из мозаики отгаданных тайн.
Французская пресса дружелюбна в оценке работы Виктора Бельмондо, внука знаменитого деда, — он сыграл сына гея, желающего узнать тайны покойного отца. Но, надо признать, его усилия блекнут на фоне восхитительной достоверности, с которой существуют на экране Стефан и Тома, молодые любовники в исполнении Жереми Жилле и Жюльена де Сен-Жана.
Неточно следуя романной канве, в части чувства, описывая любовь случившуюся, фильм все ж схож с литературным первоисточником до неразличения — чувства щемящего, сильного, одухотворяющего. Много ли мы знаем гей-драм в формате большого кино, историй большого уверенного дыхания?
«Серебряная дымка» — Silver Haze
Кино из тех редкостей, которые, вроде, отменяют посредничество камеры, — зритель получает возможность не смотреть, а словно жить внутри сюжета, — настолько всё близко. Медсестра Фрэнки (Вики Найт) влюбляется во Флоренс, попавшую в больницу после попытки самоубийства (в нервном исполнении Эсме Крид-Майлз).
Там могла быть лишь история каминг-аута британки из «простых», но эмоциональная и чувственная эволюция героини оказывается длинней: Фло, девушка деструктивного обаяния, дарит Фрэнки «семью по выбору», — знакомит с темнокожей Элис, смертельно-больной, которая, сама нуждаясь в помощи, способна дать достаточно сочувствия.
Фильм не исчерпывается описанием квир-идентичности. Начав с себя, Фрэнки начинает слышать других, — ее собственная негетеросексуальность оказывается чем-то вроде отмычки к более глубокому пониманию людских взаимоотношений.
Саша Полак, режиссерка из Нидерландов, позволила непрофессиональным актерам-британцам вести себя так, как им удобней. Так получились сцены изумительного правдоподобия, — иногда очень смешные, иногда жесткие. Выражая неблагополучие как образ жизни, герои картины несут и печать гордости. Это не убожество, заслуживающее снисходительности, а какая-то параллельная жизнь.
«Синева кафтана» — Le Bleu du Caftan
Халим — маалем, представитель умирающей профессии в Марокко, он шьет вручную праздничные женские кафтаны. Такая работа требует времени, лавка едва сводит концы с концами, что понимает Мина, больная жена молчаливого Халима.
Она проницательна — и знает, что муж ее ходит в хамам, общественные бани, не только затем, чтобы смыть грязь. Она понимает, почему Халим задерживает взгляд на Юссефе, молодом подмастерье, которому интересны тайны ремесла: плетение нитей, шитье орнаментов. Ему и сам Халим интересен, но что об этом думает жена?
Марьям Тузани, режиссерка из Марокко, небанально сочла в одном узоре и печаль по уходящему, и ожидание лучшего нового, и любовь запретную, и любовь в смысле самом высоком, и утрату, и обретение. Фильм скуп на диалоги, и от того у слов больше веса, а у многочисленных крупных планов — второго дна. И там, где ожидаемо было бы увидеть страдания жены гея в патриархальном обществе, мы вдруг получаем историю большой, взаимной, неконвенциональной любви.
«Синева кафтана» претендовала на «Оскар» от Марокко, но, учитывая финансирование, картину можно назвать и французской, и бельгийской. Если же иметь ввиду биографию актеров, составивших впечатляющий дуэт, то география куда шире: Салех Бакри, сыгравший мужа, израильский палестинец; бельгийка Лубна Асабаль, украсившая свою фильмографию ролью жены, — марокканка по отцу и испанка по матери.
«20 тысяч разновидностей пчел» — 20.000 especies de abejas
Жила-была одна семья во французской части Страны Басков. Однажды летом мать, потомственная скульпторша, устает ссориться с мужем, берет детей и уезжает с ними к родственникам, к испанским баскам, к матери и тете. Среди приехавших — Айтор. Такое у восьмилетнего ребенка формальное имя, но он отзывается на прозвище Коко, а еще у него есть свое тайное имя — Лючия.
В «20 тысячах видах пчел» переживания юного трансчеловека, — постепенное нащупывание сути своей личности, — показаны очень крупно, очень тепло, очень внимательно. Режиссер Эстибализ Урресола Солагурен с мягкой настойчивостью сообщает, что не стоит недооценивать детей, что надо прислушиваться к их словам. Убеждение такой силы едва ли было б возможно без обаяния исполнительницы главной роли, юной Софии Отеро, которая сыграла трансребенка так хорошо, что ни у одного кинокритика язык не повернулся пореготать, что это, вообще-то, цис-девочка.
Queendom
Квир-кино в нынешней России уже невозможно, — да здравствует российское квир-кино. В 2023 году триумфальное шествие по фестивалям за пределами России начал документальный фильм Queendom, рассказывающий о судьбе Джины Марвин, художницы-перформерки из Магадана, изгнанной из московского колледжа за политический акционизм, попавшей под суд за живописный антивоенный протест и вынужденной уехать в Париж.
Агния Галданова, режиссерка из России, предельно внятна как в месседже, так и сторителлинге, вольно иль нет напоминая о базовой функции квир-кино, — сегодня, как и сто лет назад, это, в первую очередь, правозащитное кино, дерзкое напоминание о жертвах несправедливого государственного устройства, о его мучениках, наказываемых просто за факт своего существования, о его бунтарях, требующих внимания и уважения.
Queendom, мастерски чередуя взгляд нейтральный, сочувствующий и восхищенный (оператор Руслан Федотов), — не просто путешествие обаятельной Джены из безнадежно-далекого Магадана в вольный Париж с остановкой в драмах и трагедиях современной Москвы, — главная фигура этого дока, снятого при содействии США и Франции настолько последовательна в своем желании известности и свободы, что вырастает в образ универсальной красоты и силы. Невозможное — возможно, надо только очень сильно захотеть.
«Орландо. Моя политическая биография» — Orlando, ma biographie politique
Поль Б. Пресьядо — самый известный трансчеловек планеты. Или, как минимум, самый известный в мире трансгендерный интеллектуал. Он и философ, и писатель, и, как недавно выяснилось, нерядовой режиссер.
Режиссерский дебют знаменитого испанца — приблизительный пересказ романа Вирджинии Вулф транслюдьми разных возрастов, страт и стран. Они наряжаются, украшаются, читают фрагменты из книги, представляют себя ее персонажем, а еще рассказывают о себе: когда и как пришло понимание своей инаковости, какими были разговоры с врачами, каковы были стигмы социальные и проч.
Фильм силен ключевой эмоцией — не ярость, не жалоба, а спокойная констатация фактов о реальности транс-людей. Пресьядо незаумно, смешно и оригинально объясняет, что «Орландо» — на самом деле, универсальная биография трансчеловека всех времен и народов, которому мешает корсет сложившихся общественных установок. Это повод для размышлений куда более общих (о власти, государстве, системе принуждения) и притом сугубо частных: что меня, человека, делает тем или иным?
«Орландо: моя политическая биография» — именно кино, убеждение и представление способами визуальными. Фильм часто работает в противофазе, когда умному слову соответствует иронический видеоряд, что, не снижая качества разговора, избавляет от предубеждений, каким может быть современный интеллектуал. Империя бинарности запросто трещит по швам, несерьезностью проверяя серьезное.
Константин Кропоткин