Эстафета ненависти. Как ксенофобия работает во все стороны сразу, Эмилия Перес situation

История кенселлинга артистки Карлы Софии Гаскон метафорически напоминает сюжет мюзикла про Эмилию Перес. Если коротко: мы требуем наказать других за то, что не принимаем в самих себе.

С триумфа в Каннах в прошлом мае и до конца января все было хорошо: "Эмилия Перес" получала одобрение критиков, награды, Гаскон стала первой Т-артисткой, номинированной на Оскар за главную женскую роль.

И вот пару недель тому журналистка Сара Хаги обнаружила богатые залежи кринжа у Гаскон в твиттере, образовавшиеся там еще до превращения соцсети в X. Гаскон писала ядовитые замечания о положении женщин в исламских культурах, неаккуратно высказалась по поводу общественной реакции на убийство Джорджа Флойда в 2020 году (с которого началось Black Lives Matter), а «Оскар» в 2021 году назвала Афро-Корейским кинофестивалем и уродством. Некоторые из ее твитов противоречивы, другие невозможно интерпретировать иначе как расизм и антисемитизм (есть скриншот, на котором Гаскон пишет что Гитлер "просто имел свое мнение насчет евреев").

Гаскон немедленно извинилась за все, целиком удалила свой аккаунт в X, долго каялась и оправдывалась, рыдая в эфире CNN en Español и утверждая, что некоторые из ее твитов были вырваны из контекста, а некоторые – подделаны злоумышленниками.

Не помогло. Коллеги и Нетфликс открестились от нее. Режиссер фильма Жак Одияр заявил, что она разрушает и свое будущее, и фильма, намекая, что лучше бы заткнулась, чем топить всех своими оправданиями. Одияр, правда, и без Гаскон отлично справлялся с уничтожением своей репутации, например, назвав испанский язык языком «развивающихся стран, бедняков и мигрантов».

Фильму и раньше прилетало и за то, что мюзикл о любви и ревности – плохой способ рассказать о национальной трагедии, погубившей полмиллиона человек, прилетало за колониальный подход в кастинге и, конечно же, прилетало за плохую репрезентацию от т-активистов. Но настоящий кенселинг начался (вот СОВПАДЕНИЕ!) одновременно с голосованием академиков, которое идет прямо сейчас и продлится до 18 февраля.

Меня, как человека, который проходит психоаналитическую практику, очень интересует не реальная Гаскон, которую я в жизни не видел, а то, как я сам и прочая достопочтенная публика взаимодействуем с мифической “расисткой Гаскон”, про которую мы знаем только из скандальных статей в таблоидах.

Тут важно внимательно читать твиты, за которые артистка заплатит карьерой. Например, она пишет про Флойда: «Его смерть еще раз показала, что есть люди, которые до сих пор считают чернокожих обезьянами без прав, а полицейских - убийцами. Ошибаются и те, и другие». Этот пост далек от политкорректности, но его авторка прямо говорит, что у чернокожих должны быть права и что те, кто их называют обезьянами, неправы.

Не исключено, что часть скриншотов это подделки. Мне очень трудно представить, что публичная персона в Европе (тем более, Испании) в 2021 году может написать пренебрежительно про холокост. Подумать может, но написать - очень вряд ли. А вот то, что глумливые недоброжелатели такое могли под шумок скандала нарисовать в фотошопе, как раз представить легко.

Не в оправдание расизма или глупости, но в пользу справедливости: твиты действительно можно интерпретировать, можно отбирать, можно подделывать. Что, конечно, не доказывает, что Гаскон точно не расистка, но важно сейчас другое. Важно то, как мало есть попыток разобраться, что реально она говорила, и как много эмоций в кампании против Гаскон. Запомним эти эмоции.

Кому-то может показаться парадоксальным, что транс-женщина, явно не понаслышке знакомая с ненавистью и ксенофобией, сама может быть не толерантной и злой. Но это естественно: ненависть мало кого учит любви, неприятие редко приводит к принятию, для этого нужно много внутреннего ресурса, критического мышления и переосмысления своего опыта.

В основе расизма и других ксенофобий лежит механизм расщепления и переноса с больной головы на здоровую: то, что нам трудно признавать в себе, мы бессознательно отделяем от себя и переносим в кого-то другого. И чем больше человек формально или внешне отличается от нас, тем надежнее работает перенос.

Классический пример с евреями в фашистской Германии, про которых фашистская пропаганда говорила, что они жадные и обкрадывают немецкий народ, при том что именно евреи с приходом Гитлера лишались имущества, а потом жизней. То есть, нацистские лидеры сначала отделили от себя “плохие” качества, которые неудобно признавать в себе (жадность и кровожадность), перенесли эти качества в евреев, чтобы потом с чистой совестью грабить, массово убивать, снимать золотые коронки с трупов.

Тут важно понимать, что подобное расщепление и перенос происходят не только в страшных случаях геноцида и войны. То же самое в разных формах постоянно использую и я, и каждый, кто читает эти строки. Даже самые искренние либералы, самые ярые защитники прав человека постоянно склонны отделять что-нибудь "плохое" от своей личности и нагружать этим кого-то себе противоположного. Трамп, конечно, и сам по себе человек не очень, но чем больше он говорит и делает, тем удобнее в него переносить вообще все что угодно.

Если помнить об этом механизме, скандал с Карлой Гаскон приобретает два дополнительных измерения. Во-первых, сама Гаскон отделяет от себя и передает эстафетой людям другого цвета кожи и разреза глаз ненависть, которой ее нагружают трансфобы. Получив хейта за свою трансгендерность, она передает полученный заряд дальше по цепочке посредством твита о том, как корейцы заполонили Голливуд (намекая, что Голливуд должен принадлежать белым, то есть, ей). Доказательством тому служит эмоциональность, с которой Гаскон пишет и про ислам, и про все прочее.

Во-вторых, Гаскон своими твитами делает большую услугу всем нам, открываясь для наших переносов. Белая европейка высказывается в том духе, что заставлять женщину носить паранджу – это дикость и позор человечества. Сама по себе эта мысль на кенселинг не тянет, но в комплекте с менее удачными твитами уже работает, и проклясть ее, отменить – это удовольствие и облегчение для многих.

Потому что, как мы помним, чем дальше от себя мы переносим, тем надежнее. Для транс-персон и левых активистов Гаскон удобная мишень, потому что она может быть гораздо богаче и успешнее, для цветных – потому что белая, и конечно многие надежно могут перенести свой неосознанный расизм в нее – потому что она транс-персона.

Ужас не в том, что Гаскон писала расистские посты. Ужас в том, что мы с облегчением нашли, кого наказать за нашу собственную ксенофобию. Этим и объясняется и страсть, и масштаб, и необратимость кенселинга Гаскон. Мы не хотим разбираться, что она говорила на самом деле, тем более, что имела ввиду, потому что, однажды отгрузив в нее все, что мы не принимаем в самих себе, дальше мы должны от нее поскорее избавиться. И царицу, и приплод тайно бросить в бездну вод.

Все классно, только отделение и перенос – это иллюзия. Мы не перестаем обладать, например, расизмом, просто закрывая на свой расизм глаза и отгружая его в Гаскон или куда придется.

Если я честно слежу за собой, я не могу не заметить, как руководствуюсь гордостью и предубеждениями и в работе, и в дейтинге, в жизни вообще. При этом я искренний про-феминист, убежденный сторонник равноправия, либерал и противник расизма. Однако я, например, сам сейчас мигрант и имею по этому поводу много страхов (внутренней ксенофобии). И как удобно поместить в Гаскон эти свои страхи, она ведь почти прямым текстом сообщает, что считает себя выше мигрантов.

Каждый день происходит миллион взаимодействий моего внутреннего мира с внешним, и бесконечные переносы, в том числе чистая ксенофобия, неотъемлемая часть этого. Единственное, как я могу сопротивляться этому, это упорно напомнить себе, что происходит, когда в очередной раз у меня возникнет очередное мнение на счет жертвы или зачинщицы очередного медийного скандала.